Сентябрь – самое время поговорить о доверии, когда и глазам-то своим доверять нельзя. Выглянешь в окно – солнышко вовсю, выходишь, а там +2 всего и зябко очень; а то тучки по небу бегают, кроны деревьев мято шевелятся – одеваешься потеплее, а там летние +20. Вот так оно, доверять-то… А деревья ещё не все скинули листву, опадают под порывами ветра жёлтым, красным… Небо прозрачное, синее-синее…

Сентябрь, сентябрь, во всём твоя вина,

ты действовал так слепо и неверно.

Свобода равнодушья, ты одна

будь проклята и будь благословенна.

 

Счастливы подзащитные твои —

в пределах крепости, поставленной тобою,

неуязвимые для боли и любви,

как мстительно они следят за мною.

 

И мы увиделись. Справлял свои пиры

сентябрь, не проявляя недоверья.

Но, оценив значительность игры,

отпрянули все люди и деревья.

Белла Ахмадуллина

Помните, да? «Верить в наше время нельзя никому, даже себе. Мне – можно!» И всё же, всё же… Пожалуй, стоит таки разобраться с этим делом – доверием и недоверием, подкрепив собственные размышления цитатами из интересных и познавательных книг из фонда Свердловской межнациональной библиотеки.

Существует устоявшаяся формула: доверие — чувство или субъективная убеждённость в том, что в тех или иных отношениях мы получим поддержку, честность, искренность, принятие. Недоверие — противоположное чувство, при котором мы испытываем напряжение, страх, ощущение небезопасности при взаимодействии с людьми и окружающим миром.

Социологи и психологи считают, что доверие – это открытые взаимоотношения между людьми, содержащие уверенность в порядочности другого человека, с которым доверяющий находится в тех или иных отношениях. Доверие, говорят они — наша природная способность, которая, к сожалению, не всегда сохраняется во взрослом возрасте. А недоверие рождается, когда в отношениях нет искреннего интереса и заботы, а есть обман, искажения и манипуляции.

Как по мне, так в первую очередь важно доверять самому себе, своим чувствам, эмоциям, причём, в любых ситуациях. Ты сразу понимаешь, можно доверять человеку или нет, что бы о нём ни говорили другие. Но это непросто, потому что люди, чьё доверие часто обманывали, излишне мнительны и осторожны даже по отношению к себе. Недоверчивые люди не отличают реальную опасность от надуманной и просто не доверяют никому. Но как же тогда жить, если никому не верить?

Доверие считается основой всех социальных институтов. Но очень часто, например, в работе, приходится фильтр доверия отключать и действовать наощупь. Это когда работа связана с обилием разных тайн – следственных, к примеру. Пожалуй, лучше всех такие ситуации описывает Александра Маринина, которая не только знает правоохранительные структуры изнутри, она изучала их, как научный работник.

– Анютке расскажи, что сочтёшь нужным, но не увлекайся, хорошо?

– Чем не увлекаться? – не понял Роман.

– Доверием. Доверие, знаешь ли, штука коварная. Им увлекаться нельзя. Информацию дозируй, острые углы обходи.

Александра Маринина, «Цена вопроса»

Читаешь иногда такой вот занимательный детектив и думаешь: герой кому угодно доверяет, только не тому, кто этого достоин. И почему так? Ведь видно же, видно, что этому человеку верить нельзя вовсе!

Костя пожал плечами.

– Не знаю, может, и совершал. Но стырить у своих, что плохо лежит, это не то же самое, что обнести чужую квартиру. Мне папа объяснял, он же много лет с осуждёнными подростками дело имел. У Леонида было прозвище «Мародёр», он не любил рисковать, не вступал в открытое противоборство, предпочитал отнять у слабого, у того, кто не может сопротивляться или безоглядно доверяет ему. Доверие – это ведь тоже слабость в определённом смысле, согласна? Порядочность людей определяется в том числе и тем, пользуются ли они этой слабостью.

Александра Маринина, «Безупречная репутация»

Героиня книги белорусской писательницы Рады Мурашко «Не чужие люди» Лера оказывается в ситуации, когда не то, что верить нельзя никому, даже обсудить, что происходит вокруг, не с кем, потому что неизвестно, от кого исходят неприятности – от коллег, от родных, от друзей…

– Хватит уже! – нервно дёрнулась Валерия. – И так было хреново. Ты понял, что ты мне сказал? Кто-то из тех, кого я знаю, кому более или менее верю, с кем каждый день разговариваю, проворачивает какую-то непонятную, невообразимую интригу! Против меня.

Последние слова прозвучали жалобно, недоумевающе.

– Лер, – Игнат осторожно погладил поникшую голову. – Так бывает. С этим ты ничего не поделаешь.

Получается, что именно этим и пользуется неизвестный злодей? Тем, что она никому не может довериться, чтобы купировать каждый день сыплющиеся на голову неприятности, одна круче другой. Жизнь превращалась в ад, а что с этим делать – непонятно.

Она хотела рассказать, что после ошеломляющего предположения Вадима вдруг задумалась, во что превращается её жизнь. Она, сама того не понимая, полностью подчинилась неизвестному безликому мистификатору. Подозревает каждого, на кого натыкается взглядом. А ведь это только один человек! Так с какой стати она должна издеваться над людьми, над собой, всё время думая об одном и том же и глядя вокруг с недоверием?

Наверное, есть точка, предел, за которым приходит понимание, что в одиночку справиться всё-таки не получится. И нужно, переломив болезненное недоверие ко всем окружающим, выбор сделать. Ох, трудное это дело – выбрать того, кто поможет. Кто? Мать, коллеги, неверный возлюбленный, старый друг?

Лера в итоге делает правильный выбор, и полоса неприятностей заканчивается, не успев стать фатальной. Конечно, впереди её ждёт всякое, но пережитое научит Леру быть внимательнее к окружающим людям, учитывая и их интересы, не только свои…

А Лейле, героине книги Виталия Волкова «Туркменка», испытания выпали, не в пример Лере, впрямую угрожающие физическому существованию. Масштаб другой. Лейла – журналистка и активная общественница, окажется втянутой в крупную политическую интригу.

Мы очень большое, слишком большое значение придаём нашим собственным колокольням. Субъективизм показал, что на взгляд полагаться нельзя. От принятой аксиомы зависит, стоит ли мир на ногах, на коленях или на голове. Делай, исходя из убеждений, ради этого тебя и создал Бог деятелем.

Политическое устройство Туркменистана здорово отличается от Беларуси, в которой происходили события описанной выше книги. И системы отношений между мужчиной и женщиной тоже сильно разнятся. Однако Лейла ведёт себя так, словно и на самом деле «любовь – это свобода», как любит повторять она.

– Вы не первый, кто интересуется географией моего счастья. Нет, Эгон. Счастливые женщины рано старятся.

– Это отчего так?

– От страха потерять. Не сочувствуйте. Я в счастливые не рвусь. Тем более, в Европе. Я девушка зрелая.

Возможно, она ведёт себя слишком свободно, это даёт ей иллюзию, что она вполне может сама управлять своей жизнью.

Тогда у неё возникло подозрение, что жизнь женщины – это сочетание жертвенности и умения использовать. К ней стало трудно подступиться. Одни не заслуживали жертвы, другие не подходили для того, чтобы быть использованными.

Параллельно происходит большая политическая игра, лишившая жизни многих, искалечившая судьбы многих, и едва не стоившая жизни самой Лейле. Организовывал эту игру большой человек…

Тяжело ему доверять. Никому нельзя доверять. Но кому-то доверять надо. Приходится. Он, как ему казалось, нашёл выход из этого безвыходного положения – он доверял временно. А тех, кому доверял, он вскоре лишал головы. Он знал, что обладает особым чутьём и знает, когда надо таких лишать головы. Опытный кот, играющий с мышью, понимает, насколько её отпустить.

Судьба женщины отражается в зеркалах судеб её мужчин – устами героини делает вывод автор. И Лейле тоже придётся сделать выбор – довериться ли мужчине. И какому.

И всё-таки в этот раз Лейла, хоть и откликнулась на зов, но отчего-то не верила, что Али поведёт речь о важном. «Снова будет замуж звать», – решила она. Она снова откажет. Хотя глупо это. Ведь дело не в том, что она ждёт принца. Мама говорит: «Знакомишься с глазами, а живёшь-то с руками. В возлюбленном встречаешь лучшее, в супруге наталкиваешься на худшее. Столько разных людей под одной кожей живут, что на всех не угодишь. Выходи за туркмена».

Ну что ж, каждый выбирает по себе…

Книга Ольги Апреликовой «Город звериного стиля», пожалуй, особняком стоит в перечне прочитанных нами сегодня произведений. Большая часть повествования проходит в параллельной, так называемой дополненной реальности. Вроде, вот они: вполне настоящие и осязаемые Пермь, Кунгур, Северный Урал на границе Свердловской области и Республики Коми, мансйиская речь, горные породы и друзы… Ан нет!

Семнадцатилетний Петя по прозвищу Мур переезжает из Петербурга в Пермь к деду по отцу. Отчиму предложили работу в Китае, мать с их общими детьми поехали с ним. А у Мура выпускной класс, какой Китай… Он знакомится с городом, который ему очень понравился, с одноклассниками, удивительно быстро ставшими друзьями-приятелями. Возраст такой, что поделаешь!

– Если у человека есть друзья – значит, ему можно доверять, – сказал дед, когда вскоре после боя курантов Муру позвонил Денис и позвал погулять в центр. – Иди, конечно, новый город, праздник, семнадцать лет! Гуляй!

Никогда раньше Муру не случалось услышать столько легенд, мифов, сказок и баек. А как же – это же горы, Урал…

– Бросьте, ребята, и в сказки не верьте,

А перед штурмом ещё раз проверьте

Ваши верёвки и ваши железки…

Инструктор Саша, спасатель и спелеолог со стажем, выжидающе оглядел группу, и братва вразнобой, но весело отозвалась:

– Белый не любит неверной навески!

Или в сказки верить, или Белого Спелеолога не бояться. Фольклора пещерного Мур наслушался тут уже через край, причём, не всегда было понятно, выдумки это или правда. Народ на полном серьёзе верил в некоторые вещи, которыми не только пугали новичков, но и объясняли мир. Байки часто преподносились старшими как правда, что должна была обеспечить порядок и на земле, и особенно под землёй.

Постепенно вся эта казавшаяся сказочной мифология становится частью жизни Мура.

… А вообще-то, внучок, это уральская фобия такая – бояться, что всё провалится в тартарары или в болото, что земля затягивает… – Дед чем-то был раздражённый последнее время, уставший, очень занятой.

И часто повторял внуку:

– Так что, внучок, закон: Что знаешь – не сказывай никому, – он усмехнулся, – вот кроме разве что внучка, да и то, если гож будет.

– А я гож?

– Ты не жадный. Гож. (…) Золото над слабыми людьми одним званьем своим верх берёт.

Дед Мура был человеком неординарным: геолог, профессор университета, а вместе с тем, хорошо знающим и, что самое важное, верящим в то, что Урал – не очень простое место на Земле.

Полдень, солнце. Скоро лето. Исполнилось на прошлой неделе восемнадцать, а на прошлой – сдал экзамен и получил права категории «ВЕ». Осталось «С» получить в начале июня. Как там дед сказал? «В поход за счастьем надо правильно собрать рюкзак». Но разве счастье снова когда-нибудь будет?

И тут события понеслись вскачь. Мур и не ожидал таких приключений, несколько раз едва не погубивших его.

Конечно, можно было бы сдаться, повернуть обратно, позвать на помощь того же Сашу, сочинить всякие оправдания для деда. Но Мур знал, что не сделает этого. Никому доверять нельзя. Надо ехать, надо жить. Пусть время идёт, сматывая километры, медленно, но идёт, и пусть дорога тянется навстречу вместе со всем этим страшным, лесным, каменным Уралом.

Человек может многое перенести, справиться, не сломаться. Главное – надо верить себе и тому, кто рядом. В связке легче, только в связку надо выбирать надёжного человека. А как понять, что надёжный, не испытав его?

Егоша перепрыгнула с берега на нос лодки, почти не качнув её. Пробираясь на корму, задела Мура мокрой шерстью, и печальный голос в его уме тихо сказал:

– Минкемнт –сорум, ат минкемнт – сорум, кит витыг халт хоталь салтегум? (отправлюсь в путь – смерть, не отправлюсь – смерть; куда я денусь между двух вод? (манси).

Такие вот дела… Такой вот выбор…

Осень только началась, впереди ещё и октябрь, и ноябрь, который ненцы называют Месяцем малой темноты. В темноте трудно делать выбор. Возьмите за руку того, кто рядом. Доверьтесь. Легче будет.

***

Сентябрь сколачивает стаи,

и первый лист звенит у ног.

Известна истина простая:

свободен – значит, одинок.

Мечтая о свободе годы,

не замечаем мы того,

что нашей собственной свободы

боимся более всего.

И на растерянные лица

(куда нам жизни деть свои?)

крылом спасительным ложится

власть государства и семьи.

В углу за снятою иконой,

вся в паутине, пустота.

Свободен – значит, вне закона,–-

как эта истина проста!

Входная дверь гремит как выстрел

в моем пустеющем дому.

Так жить нам вместе, словно листьям,

а падать вниз по одному.

Александр Городницкий